БЛАН ЛУИ (LOUIS BLANC)

Я не имею возможности обсуждать на этих страницах все подробности
революции 1848 года и вынужден обратиться к этому событию лишь потому,
что Луи Блана, который, несомненно, был одним из ее лидеров, называют
воплощением ее духа — а ведь кроме этого он также был активным масоном.
Поскольку же он попытался изложить свою точку зрения на те перемены,
которые франкмасонство претерпело в эпоху поистине великой революции
XVIII века, нам немаловажно установить, какова была его позиция. Это не
были досужие россказни профана — то, о чем говорил Блан, было
свидетельством «изнутри», из французских ateliers (лож). Более того, он
был на стороне революции, сделал ее делом своей жизни и обрел в ней
свое служение. Поэтому можно сказать, что со своей точки зрения, он
даже сделал существенный вклад в дело масонства. Из этого следует, что
мы, оценивая его взгляды, находимся в ситуации, отличной от той, при
которой мы воспользовались бы для рассмотрения этого вопроса
материалами из досье какой-нибудь антимасонской лиги. Можем ли мы здесь
одобрить, согласиться и принять его позицию — другой вопрос.
Нижеследующих выдержек из книги Блана «История Французской революции»
нам будет вполне достаточно, чтобы представить себе тот ее аспект,
который касается масонства.
Масонство и революция. (1) Масонский орден пережил накануне революции
пору изумительного расцвета, во время которого он распространился по
всей Европе, и везде его организации представляли собой общества, в
рамках которых не имели никакого значения сословные признаки и
наследственность. (2) Миссия Ордена, требующая от масонов лишь веры во
Всемогущего, состояла в уничтожении сектантского духа и национальной
вражды и провозглашении уз всеобщей дружбы. (3) Самый факт
существования этого Ордена, основанного на таких принципах, отвергал
идею любых институций. (4) Его революционное влияние на умы не могло
быть вполне сглажено исходящими от него же увещеваниями подчиняться
законам и почитать монархов. (5) Свобода, равенство и братство,
существовавшие в Ордене, были живой проповедью против несправедливости
и общественных зол. (6) Таинственность, которая окружала Орден,
обязательные обеты молчания, приносимые в нем, секреты, которые можно
было узнать только ценой серьезного испытания и надлежало впоследствии
хранить под страхом смертного наказания и проклятия, — все это не
только наводило на мысль о возможном заговоре, но и давало
основательный повод действительно предполагать его существование. (7)
Когда наступило время того кризиса, который, как предполагали,
предоставлял шанс реализовать новые устремления масонства, само собой
разумеется, что последнее не могло и не хотело стоять в стороне. (8) В
первую очередь на ступление этого кризиса означало уже упоминавшееся
здесь расширение географических и социальных границ масонства. (9) Это
объясняется тем фактом, что цеховые степени включали в себя
значительное количество членов, настроенных — как в принципиальном
аспекте, так и в силу своего общественного статуса — против каких бы то
ни было действий подрывного характера. (10) Поэтому стали как грибы
после дождя появляться несчетные высшие степени, в которых место себе
находили люди противоположных убеждений — обряд Строгого Послушания,
избранные степени, Кадош, или Заново Рожденный, Рыцари Солнца и т. д.
(11) Те, кто был сторонником старого обряда, остались в рамках цеховых
степеней — включая принцев крови и монархов — покровителей масонства,
таких как Фридрих Великий, — при этом то, что происходило «наверху», от
них тщательно скрывалось. (12) Как бы то ни было, среди них был один,
по отношению к которому такой конспирации не требовалось, — это был
Филипп Эгалите, герцог Шартрский, ставший Гроссмейстером французского
масонства в 1771 году. (13) Французский Великий Восток был учрежденв
1772 году и положил конец анархической стихии, захлестнувшей Орден,
основав его на чисто демократических принципах. (14) С этих пор врата
масонства стали откры ты для всех тех, кого мы позже сможем встретить в
центре революционной неразберихи. (15) В Ложе Девяти Муз состояли
впоследствии Гара, Бриссо, Белли,
Ка-миль Демулен, Кондорсе. Шам-фор, Дантон, Дом Жерль, Рабо-Сент-Этьен
(Garat, Brisst, Camille Desmoulin, Condorcet, Charni'ort, Danton, Dom
Gerle, Rabaut-Saint-Etienne). Фоше, Гупиль де Фре-фельн и Бонвиль
(Fauehet, Goupil de Frefeln, Bormeville) начальствовали над Loge de la
Bouche-de-Fer (ложей «Железные Уста»). В рамках Loge de la Candeur
(ложи «Чистосердечие») проходили собрания тех, кто решил последовать за
герцогом Шартрским. (1G) Как бы то ни было, деятельность высших
степеней продолжалась. В цеховых степенях царил хаос мнений, но «над»
ними проявляли организованную активность многочисленные обряды, и, как
можно заключить из упоминания таких имен, как Кондорсе и де Бриссо,
философия Энциклопедии и нарождающиеся традиции буржуазности стали
занимать в этих обрядах значительное место.
Лидеры революции. Блановские тезисы свидетельствуют о нескольких важных
исторических моментах. Один из них состоит в том, что французское
масонство под покровительством Великого Востока стало пользоваться
чрезвычайной популярностью, что объясняется быстрым распространением в
те времена просвещенческого духа. Обвинения же в адрес старого обряда
Grande Loge Anglaise (Великой английской Ложи) касались злоупотреблений
Несменяемых Мастеров, заведовавших финансовыми делами и, при
рассмотрении вопроса о принятии кого бы то ни было, учитывавших именно
эту сторону дела. Другим моментом было активное присутствие в масонстве
лидеров будущей революции: не вызывает сомнений тот факт, что,
например, Камиль Демулен, Кондорсе и Дантон, став членами ордена, не
могли не принести с собой в него идеи и проекты по сути своей
революционные. В то же время изложение Блана может создать ложное
впечатление, что эти люди олицетворяли дух, царивший в самих ложах, —
раз уж в них не состояло никого, кто бы мог противостоять их влиянию.
Здесь было бы уместно вспомнить, что к Ложе Девяти Муз принадлежали и
Гельвеции, и Бенджамин Франклин. Третье обстоятельство, которое не
стоит сбрасы вать со счетов, это то, что лозунги французского масонства
— Свобода, Равенство и Братство — стали лозунгами революции.
Многочисленные домыслы. Остальную часть тезисов Блана можно
охарактеризовать как романтические фантазии в обличий исторического
исследования. Его нельзя считать ни анализом предпосылок Французской
революции, ни тем более историей масонства во Франции. (1) Как мы
сможем убедиться на протяжении всей этой книги, возникновение и
развитие движения высших степеней объясняется отнюдь не политическими
причинами. Широко распространившийся и разнообразный по форме рыцарский
элемент в масонстве появился в то время, когда революционный дух еще не
царил в людских умах. Сообщения об обряде Строгого Послушания, который
специально упоминается у Блана в данном аспекте, совершенно точно
говорят в пользу того, что этот обряд столь же мало ответствен за
установившееся позднее господство террора, как и за якобитское движение
у нас в Англии. Спектр занятий других подобных обществ отражал
пристрастие их членов к оккультизму и, наряду с другими интересами,
почти всегда был связан с реализацией их личных амбиций. (2) Нелепо
было бы утверждать, что в высших степенях в целом преобладал
революционный дух, — если уж где он и мог быть представлен
принципиальным образом, так это в цеховых степенях. Чтобы убедиться в
этом, достаточно ознакомиться с документами, касающимися истории
различных обрядов и их деятельности. (3) Нет свидетельств и тому, что в
высших степенях соблюдалась серьезная конспирация — предположение о
том, что члены Голубых лож не имели представления об их существовании,
находится в противоречии с историческими фактами. Предположение же о
том, что принцы крови и монархи, стоя во главе масонских организаций,
пребывали в неведении о состоянии дел в высших степенях на тот период,
могло быть высказано только человеком, к чьему мнению по вопросам
масонства вообще нельзя прислушиваться всерьез. Если королевские особы
были действительно вовлечены в дела Ордена, а их титулы не служили
просто его украшением, то они были связаны именно с высшими степенями —
к примеру, тот же Фридрих Великий
или герцог Брауншвейгский. (4) Что касается Филиппа Эгали-те, то в тех
отрывках, которые я не имею нужды здесь приводить, Блан говорит, что
предложенная ему, Филиппу Эгалите, возможность стать Гроссмейстером
открывала перспективу обладать большим могуществом, чем мог позволить
титул короля Франции, а также, кроме всего прочего, что ему были
известны все внутренние секреты и цели масонства. По словам Блана,
такая возможность привлекала Филиппа Эгалите — все выглядит так, что он
был одержим идеей привести Братство во главе с собой к мировому
господству. Однако каковы факты? Действительно, он был утвержден как
Гроссмейстер — значительное время спустя после его избрания, — однако,
согласно записям, впоследствии он всего лишь один или два раза
присутствовал на собраниях в этом качестве. Таково было его отношение к
ожидавшему его великому будущему. (5) В конце концов, никак нельзя
считать, что учреждение Великого Востока положило конец анархии в
Ордене: он возник и еще долгое время существовал в самой гуще борьбы, в
то время имевшей место между системами.
Масоны и антимасоны. Вот только некоторые моменты, проясняющие истинную
ситуацию в сравнении с той, которая изложена в блановском сочинении.
Сами по себе они не заслуживали бы внимания, которое я уделил им,
однако я сделал это потому, (1) что они отражают взгляды французского
масона того времени на вклад Ордена в революцию — в той его части, что
касается Франции, (2) что они являются примером от-I ношения к
титулованным особам — членам Ордена со стороны французского
революционера, считавшего, что масонство находится на стороне
свободомыслия, антирелигиозного мировоззрения и равенства, коих и в
природе не существовало, пока он лично не появился на исторической
сцене. Поскольку я не назвал его с самого начала лжецом — что на самом
деле ясно без пояснений, — теперь мне лишь следует добавить, что он — в
той или иной степени — был типичным французским litterateur от
масонства, каких было множество и до и после него. Это не означает, что
он или ему подобные, намеренно искажали истину, — они попросту не могли
быть ее выразителями, как бы ни старались, хотя, надо сказать, никаких
серьезных попыток с их стороны я не припомню. То же самое можно сказать
и о позднейших антимасонах, людях из породы Баррюэля, чье отличительное
свойство, если бы мне было позволено прибегнуть здесь к обобщению,
состоит в их большей агрессивности и враждебности. Теперь мы способны
легко распознавать откровенных врагов масонства во Франции, которые
являются сторонниками так называемой католической партии. Не рискуя
излагать свою интерпретацию в том случае, когда дело касается голых
фактов, они выстраивают свои фантастические теории, основываясь на том,
что в принципе не может быть предметом открытого обсуждения и поэтому
дает им почву для изощренной лжи. В противном случае всей этой обоюдной
буффонаде — ведь, находя себе причины для склок и войн, в ней
заинтересованы как антимасонские лиги, советы и ассоциации, так и
представители противоположного лагеря — настал бы конец.

Масонская энциклопедия